23 февраля в Нью-Йорке состоялась министерская встреча Совета Безопасности ООН. Правда, в отличие от всех предыдущих совещаний такого рода, заканчивавшихся очередной порцией «глубокой обеспокоенности» украинским вопросом, на последнем Совбезе впервые поднималась тема введения миротворцев на Донбасс. Как накануне сообщил глава украинского МИДа Павел Климкин, выступивший на заседании, вопрос косается либо полицейской миссии Евросоюза, либо развертывания на Востоке Украины военной миссии ООН по поддержанию мира и безопасности.
Это реакция международного сообщества на желание Украины пригласить на свою территорию международный миротворческий контингент. Еще на прошлой неделе президент Петр Порошенко инициировал, а Совет национальной безопасности и обороны Украины (СНБО) утвердил обращение к ООН и Евросоюзу с призывом развернуть на территории Украины вооруженных миротворцев ООН. Хотя немного раньше Петр Алексеевич придерживался кардинально противоположной точки зрения, выступая против введения миротворцев на Донбасс.
Сейчас же, по мнению главы государства, лучшим вариантом для Украины было бы введение полицейской миссии Евросоюза. Для этого миссию должны поддержать консенсусом все страны ЕС. На Донбасс могли бы войти миротворцы с мандатом ООН. Но для этого нужно согласие России, которая может заблокировать решение Совбеза ООН и не поддержать резолюцию о развертывание миссии.
Любой из «миротворческих» вариантов, предложенных Порошенко, категорически не устраивает Россию. При любом предложенном сценарии страна-агрессор будет терять влияние на оккупированные территории.
Президент Порошенко также уточнил, что Украина не согласится на участие россиян в миротворческой миссии. Россия признана агрессором решением Верховной Рады и примерять роль миротворца, с ее стороны, выглядит более чем цинично.
Наиболее благоприятным развитием событий для Украины было бы введение миротворческого контингента ООН, но без участия России. Такую точку зрения в интервью «Главкому» высказал полковник запаса, участник миротворческих миссий на территории бывшей Югославии (Хорватия – 1994-1995 гг, Косово – 1999 г.), и в Ираке (2005 - 2006 гг.) Михаил Чернов. Исходя из собственного опыта, военный рассказал, почему участие россиян в составе миротворцев ООН не поможет в разрешении конфликта на Донбассе, а также почему полицейская миссия Евросоюза, за которую ратует Порошенко, - наименее вероятный формат.
Нужно ли Украине просить о введении международных миротворческих сил на Донбасс, сможет ли это остановить войну, о чем говорит ваш опыт?
Международный миротворческий контингент действительно может помочь в разрешении конфликта в Украине. Но при некоторых условиях. Давайте обратимся к опыту миротворческих операций ООН. Возьмем Балканские страны (Хорватию, Косово). В Хорватии была исключительно миротворческая операция ООН, в Косово операцию осуществлял НАТО, однако, «добро» на ее проведение дал Совет безопасности ООН. В обоих случаях ситуация на сегодняшний день стабилизирована. Большинство Балканских стран либо являются членами ЕС, либо плотно по разным международным программам сотрудничают с ЕС.
Можно привести и другие примеры. Это Приднестровье, Абхазия, Северная Осетия. Там замороженные, тлеющие конфликты, которым более 10 лет. В чем между ними разница? Есть такой критический момент – присутствие российской стороны в том, или ином конфликте. И на Балканах был российский интерес, и в республиках бывшего СССР он тоже был. Но республики бывшего СССР имеют границу непосредственно с территорией России, а на Балканах этого не было.
В Косово был такой прецедент: россияне захватили аэропорт «Слатина» под Приштиной, хотели развернуть там определенные части Псковской дивизии ВДВ. Однако ряд стран не дал им разрешение на пересечение воздушного пространства и тем самым они уберегли ситуацию на Балканах от эскалации и поставили ее на рельсы урегулирования конфликта, поступательной стабилизации.
Россияне после конфликтной ситуации с аэропортом немного побыли там, провели несколько ротаций и уехали. Президент РФ тогда даже заявил, что больше нет необходимости в пребывании там. Так вот, представьте себе, если бы был предоставлен воздушный коридор военно-транспортной авиации РФ и под Приштиной развернули многочисленный российский контингент. Это был бы порт входа для всесторонней поддержки сербской армии и конфликт там, наверное, был бы до сих пор.
Поскольку Украина имеет общую границу с РФ, введение миротворцев в данном случае может означать развитие абхазского или осетинского сценария на Донбассе?
Все мировое сообщество понимает, что если России не удастся направить развитие урегулирование конфликта по своему сценарию, то она попытается подключиться к любому другому сценарию, в том числе и стать одним из инициаторов введения миротворческих сил на территорию Донбасса. В этом случае, РФ видит себя частью международных миротворческих сил, с ведущей ролью. Эта страна, в принципе, готова взять на себя основную организационную нагрузку и комплектование миротворческих сил, чтобы влиять на процессы и в случае введения миротворцев ООН. Если это случится, миротворческая операция ООН с участием российского контингента будет безрезультатной. Это не только моя точка зрения, это мнения многих людей, имеющих опыт участия в подобного рода миссиях в разных горячих точках мира.
Но есть и другой вариант. Если бы нашему политическому руководству удалось все-таки не косвенно, а прямо признать Россию стороной конфликта, то, наверное, это существенно бы помогло нам: сторона конфликта не может стать частью миротворческой операции. Тогда было бы эффективным введение миротворческих сил ООН, это привело бы к очень быстрой стабилизации ситуации на Донбассе.
Вы говорите о желании России ввести миротворцев в Украину, но ведь постпред РФ в ООН Виталий Чуркин заявляет обратное: мол, желание ввести миротворцев в Украину противоречит Минским соглашениям.
Без участия ООН Кремлю легче осуществлять контроль над процессами на Донбассе. Поэтому они против ввода международных сил. В то же время они вполне предусматривают участие международных сил ООН в стабилизации ситуации на Донбассе при условии, что сами они будут частью этих миротворческих сил. Именно тогда они будут иметь возможность влиять на развитие ситуации. Мы же понимаем, что любой батальон, или бригада, или тактическая группа российских войск, стоящая на территории Донбасса – это все равно, что участок украинско-российской границы, который не контролируется погранслужбой Украины.
Боевики, сегодня бесчинствующие на Донбассе, завтра могут надеть голубые каски и от имени России пребывать на территории Украины. Думаете, международное сообщество согласно закрыть на это глаза?
Нет, конечно. Да и не думаю, что Россия так топорно будет работать. Скорее всего, с их стороны красиво зайдут колонны военных с надписью UN, в голубых беретах или касках. Остальным российским кадровым военным здесь дадут возможность выйти. Все же думаю, что со стороны РФ будет филигранная работа, которая не даст повода международному сообществу обвинить Россию в чем-либо. Советский и российский опыт говорит о том, что они умеют развязывать конфликт внутри любой страны, осуществлять управление конфликтом и везти его к желаемому конечному результату.
Петр Порошенко считает, что лучше всего с конфликтом на Донбассе справилась бы полицейская миссия Евросоюза. В чем она заключается и каковы ее отличия от введения миротворческого контингента ООН?
Полицейская миссия Евросоюза возможна, если конфликтующие стороны приходят к взаимопониманию, ведут какой-то мирный диалог. Тогда да, абсолютно прав президент, говоря, что эта миссия будет наиболее эффективной. Естественно, это был бы и наиболее безболезненный вариант для мирного населения.
Полицейская миссия Евросоюза – это более наблюдательная, чем военная миссия. По сути, она не включает присутствие в стране военных подразделений с тяжелым вооружением и бронированной техникой. Суть миссии заключается в наблюдении за тем, как выполняются условия перемирия, условия прекращения огня. К функциям полицейской миссии относится посредничество в переговорах между конфликтующими сторонами, а конечной задачей является мирное его урегулирование. То есть обеспечение проведения легитимных выборов в местные органы власти, создание условий для ликвидации последствий военных действий, восстановления инфраструктуры и так далее.
Но ведь именно боевики не соглашаются на проведение выборов по украинским законам с осени прошлого года. Почему они должны изменить свое мнение?
Опыт урегулирования конфликтов показывает, что наиболее благоприятные пути решения конфликтов блокируются либо Россией напрямую (в частности, Совбезом ООН), либо через боевиков. Вот как сейчас. Минские соглашения подписаны, президенты четырех стран плюс представители Контактной группы поставили под документами подписи, в том числе (главари боевиков) Плотницкий и Захарченко. Но реально при всех договоренностях перемирие ведь на самом деле не работает. Ни на день не останавливались боевые действия. То есть они говорят одно, а делается другое. Все это показывает, что блокируются те вещи, которые могут реально привести к миру. Все потому, что Россия не поддерживает сценарий, ведущий к целостности Украины, ее суверенитету, сохранению унитарного государства с расширенными полномочия для регионов. Им нужно нечто другое. Когда к этому нечто другому стороны подойдут, тогда начнут реально что-то выполнять. «Нечто другое» - это федерализация, второй государственный язык, которые раскручивает Россия.
Другими словами, хоть полицейская миссия Евросоюза была бы самым лучшим вариантом, однако она является наименее вероятной в нынешних условиях. Для ее осуществления нужно обоюдное желание конфликтующих сторон к диалогу. Поскольку такого желания нет, нет и условий для развертывания этой миссии.
Во время конфликта на территории бывшей Югославии был случай, когда миротворцы из Нидерландов выдали одной из конфликтующих сторон своих коллег, сотрудников ООН из Боснии, которых впоследствии убили. Солдат из Нидерландов потом судил военный трибунал в Гааге. Где гарантия, что подобных ситуаций с участием российских военных не будет на Донбассе?
Конечно, такой гарантии нет. Страны, которые направляют в зону конфликта своих военных, должны гарантировать, что подобное не повторится. Если государство посылает своих людей выполнять задачи под флагом ООН, а на самом деле ставит перед ними несколько иные задачи, то, конечно же, государство должно нести ответственность за свои действия.
На территории бывшей Югославии были случаи, когда миротворцев захватывали в плен. Каким образом можно предупредить такое на Донбассе?
В Европе, на тех же Балканах, все-таки все было достаточно цивилизованно в отношениях к миротворцам, несмотря на напряженную ситуацию. Там другая культурная и историческая традиция. У нас же, на Донбассе, вероятность такого повыше. Вытягивать из плена будут структуры ООН. Другой вопрос, для этой работы они будут привлекать российскую сторону.
На какой стадии вооруженного конфликта могут заходить миротворцы?
На стадии, когда между конфликтующими сторонами подписаны мирные соглашения, или, по крайней мере, соглашения о прекращении огня и де-факто эти соглашение выполняются. В нашем случае, де-юре, мы имеем все основания (приглашать миротворцев), но вот, де-факто, перемирия нет. Если бы действительно было бы желание с российской стороны прежде всего оставить войну, тогда об этом можно было бы говорить. Но поскольку из Кремля не поступает реальной команды на прекращение огня, то миротворческие силы вводиться не будут. В мировой практике такого не было, чтобы миротворческие силы размещали в то время, когда конфликтующие стороны находились в активной фазе вооруженного противостояния.
Что такое фактическое прекращение огня, как его определить, если огонь, по крайней мере, из стрелкового оружия, продолжается даже после подписания перемирия всеми сторонами конфликта?
Да, перестрелки случаются из стрелкового оружия в любом случае. Другой вопрос, при перемирии не стреляют «Грады», как у нас. По крайней мере, не могу вспомнить, чтобы при перемирии в Хорватии было такое. Тяжелое вооружение было отведено во время перемирия на достаточно большое расстояние, исключающее его боевое применение.
Сколько миротворцев может быть введено на Донбасс, от чего зависит их количество?
Трудно сказать. Может быть несколько многонациональных бригад, может 2-3, в зависимости от задач, которые будут стоять. Ведь они не только будут решать задачи мирного урегулирования конфликта, но и задачи по ликвидации последствий всего, что там произошло с целью избежать гуманитарной катастрофы. Собственно говоря, там уже гуманитарная катастрофа есть, определенные процессы идут, но все равно последствия ведь нужно будет устранять. Согласно международному опыту очень эффективной в урегулировании конфликта является программа военного-гражданского сотрудничества. Эта программа предусматривает восстановление разрушенной инфраструктуры, возобновление деятельности объектов социальной инфраструктуры (школы, детские сады, больницы), оказание местному населению гуманитарной помощи (доставка продуктов, воды, медикаментов), координация деятельности международных гуманитарных организаций, волонтерского движения, налаживание внутрирегионального диалога с привлечением общественности, политических элит, религиозных лидеров.
Что касается численности миротворческих сил. Точная цифра будет определяться исходя из задач, которые будут конкретизированы для этой миссии. Это может быть и 5 тыс. человек, и больше.
Если придут миротворцы, так называемые гуманитарные грузы из России мы больше не увидим?
Они могут и дальше приходить. Однако такие конвои будут проверяться, досматриваться. Другой вопрос, что внутреннее содержание этих грузов будет несколько иным. Он будет действительно гуманитарный, а не содержать боеприпасы, военную технику или запчасти к военной технике. Даже если это будет продовольствие и медикаменты. Вопрос в том, кому они будут доставляться боевикам или мирному населению? Здесь необходим будет контроль. По крайней мере, сейчас РФ не позволяет контролировать эти процессы.
Как вы относитесь к идее, которая часто озвучивается в Украине. Мол, давайте возвратим украинских солдат, которые принимают участие в миссиях ООН за границей. Насколько это реально помогло бы Украине в противостоянии на Донбассе?
Я не готов сказать, сколько человек сейчас за границей принимают участие в международных миссиях. На официальном сайте Минобороны указаны 3 миссии в Конго, Либерии и Кот-д’Ивуаре. Это не соответствует действительности. Их больше, но многие из них наблюдательские, а это офицерский состав в небольшом количестве. Боевых подразделений на границе, на сегодняшний день, мало. Я не уверен, что возвращение этих солдат критически важно для государства на этом этапе, хотя в случае объявлении военного положения, вероятно, так и будет, их возвратят. Опыт показывает, что подразделения, которые возвращаются из миротворческой миссии, в особенности, если это штатные военные подразделения, являются наилучшим образом подготовленными для проведения определенных действий в реальных боевых условиях на своей территории. Например, бригада из Грузии, которая была выведена в таких же условиях из Ирака (в 2008 г.), очень эффективно вступила в бой на защиту своих территорий в том же составе, в котором они были в Ираке (во время пятидневной войны с Россией – «Главком»).
Самый большой миротворческий контингент у нас состоял из бригады трехбатальонного состава в Ираке, это около 1500 человек. Потом его сократили до тактических групп, около 800 человек. Такое большое соединение играет роль в оперативном плане для того, чтобы его снять откуда-то и усилить позиции наших войск. Другое дело, если речь идет, к примеру, о подразделениях, которые находятся в Африке, которые к тому же не в полном составе. Я не думаю, что они могут сыграть существенную роль, чтобы переломить ход истории на Донбассе.
Югославский опыт свидетельствует о том, что это, в основном, колесная бронированная техника, автомобили в частности. Это легкое стрелковое оружие, максимум – пулеметы. Как только решение о введении миротворцев будет принято на всех необходимых уровнях, думаю, что появится одна или две страны, которые заявят о готовности выделить наибольшее количество личного состава и техники для участия в миссии. Думаю, эти страны возьмут на себя ответственность за формирование миротворческого контингента. Из них в большей степени будет сформировано и командование миротворческими силами. По крайней мере, об этом говорит международный опыт. Кто больший контрибьютор (человек или организация, которые вносят свой вклад в развитие того или иного проекта), тот и берет на себя ответственность, в том числе и руководство. Обеспечение подразделений ложится на страну, которая вводит своих военных в зону конфликта. Общей может быть логистика у миротворцев из разных стран, питание, горюче-смазочные материалы и так далее. Пропорциональность присутствия солдат из тех, или иных стран определяется на добровольной основе, кто сколько заявит. Но нация, которая берет на себя больше всего обязательств, получает право занимать ключевые должности в структурах управления миротворческой миссией.Какая техника у миротворцев ООН?
Опыт введения международных миротворцев свидетельствует о том, что конфликтные территории либо становились новыми странами (как на территории бывшей Югославии), либо «замораживались» (как в странах Африки). Согласие Украины на введение миротворцев означает, что руководство нашей страны де-факто согласилось, что контроль над отдельными территориями Донбасса утрачен если не навсегда, то очень надолго?
Да, есть в этом доля правды. Вот смотрите, пример конфликта в Хорватии. Он имеет положительный финал. Знаете, почему? Потому что через полтора-два года после его начала, в 1995 году, Хорватия провела молниеносную трехдневную операцию «Буря» (совместная военная операция армии Хорватии и 5-го корпуса армии Боснии и Герцеговины, проведенная в Августе 1995-го года против Сербской Краины. Результатами этой операции стала победа Хорватии и ликвидация республик Сербской Краины и Западной Боснии – «Главком»). После этого силы ООН свернули там свою миссию. Другими словами, если бы хорваты сами не восстановили контроль над своей территорией и над своей границей, то силы ООН там стояли бы до сих пор.
Вы хотите сказать, что возможное присутствие войск с мандатом ООН в Украине не может помешать нашей армии в одно прекрасное утро провести молниеносную операцию и восстановить контроль над своей территорией?
Нет, конечно, это не тот сценарий, который возможен у нас. Мы же понимаем, кто наш оппонент. Это Россия с более чем миллионной армией. Такой сценарий – это больше фантастика, чем реальность. Ведь когда мы говорим, что воюют сепаратисты, мы понимаем, что воюют штатные подразделения РФ. Другой вопрос, как их оформили, в кого переодели. Извините, чтобы обыкновенные сепаратисты умели так управлять системами залпового огня, системами ПВО… Я нигде не видел таких сепаратистов с таким вооружением и такой слаженностью действий.
Приглашать миротворцев – это правильно. Другой вопрос, каким составом они войдут. Еще раз повторю, очень важно признать Россию конфликтующей стороной, минимизировать ее участие в составе миротворческих сил. Это был бы идеальный вариант.
Вы были на территории бывшей Югославии и в Ираке. На какой из прошлых или нынешних конфликтов похожа ситуация на Донбассе?
Украинская ситуация – она уникальна. Отличие югославского варианта – отсутствие внешних границ с той же Россией, с заинтересованной стороной конфликта. По формальным признакам наш конфликт больше похож на конфликт в Абхазии, когда есть общая граница (с РФ), когда часть территории страны уже занята оккупантами. Просто в Абхазии вооруженные силы РФ действовали в открытую, а у нас штатные подразделения РФ зашли под флагами «ДНР» и начали наступление в направлении Мариуполя. Да, на каком-то этапе они остановились, но до сих пор руководство РФ говорит о том, что российских подразделений там нет.
Беседу вел Михайло Глуховский, «Главком»
http://glavcom.ua/articles/26844.html
|
